Источник:   http://sev-pravda.ru/prikosnovenie-k-istorii.html

После открытия мемориального комплекса жертвам фашистского концлагеря, располагавшегося  в годы Великой Отечественной войны на территории  совхоза «Красный», в редакцию пришло письмо от алуштинца Александра Скрипникова, одного из тех, кто выжил после пребывания в этом лагере. В «Красном» он оказался вместе с матерью Лидией Волох-Скрипниковой.

— В начале войны мама работала медсестрой на Симферопольской станции переливания крови, — рассказывает в своем письме А. Скрипников. — Когда гитлеровские войска оккупировали город — принялись устанавливать «новый порядок». Начальник станции переливания крови Галина Михайличенко стала собираться в лес к партизанам (там она была руководителем санитарной части Северного соединения). Вместе с ней хотела уйти и мать. Но Галина Осиповна предложила ей остаться в городе и включиться в работу подпольной организации. Мама согласилась, тем более что на руках у нее были двое детей. С февраля 1942-го начала работать в симферопольском подполье.

23 мая 1943 года наша семья была арестована за связь с партизанами и отправлена в концлагерь.

Убийства там совершались с особой жестокостью — людей расстреливали, травили газом, сжигали на кострах, некоторых живьем сбрасывали в ямы, где они умирали мучительной смертью.

Ежедневно утром охрана выгоняла узников из бараков на полевые работы. Каждому выдавался котелок с мятным отваром для утоления жажды. Он был настолько отвратительным, что многие отказывались его пить, выплескивая под ноги.

Мама поступала иначе — просила добавки. Как медсестра она знала лечебные свойства мяты. Хранила котелок в кустах овощных культур или рядках кукурузы. Небольшими глотками утоляла жажду и украдкой от охранников обтирала тело отваром. Так она защитила себя от дизентерии и истощения.

Группа поисковиков-активистов, занимающихся историей совхоза "Красный"

Заболевших заключенных охрана добивала прикладами, если они не могли подняться на ноги и продолжать работу. Даже среди вольнонаемных рабочих совхоза ежедневно можно было слышать возмущения в отношении зверств, устраиваемых эсэсовскими офицерами. Как-то женщина принесла передачу своему мужу, а когда подошла к нему, чтобы вручить узелок, охранники на ее глазах застрелили его.

Помню случай. Однажды вечером после возвращения матери с полевых работ я вместе с ней стоял у оконного зарешеченного проема барака. Рядом с нами собралась группа женщин. Мы увидели, как несколько гитлеровцев с автоматами привели под конвоем двух военнопленных красноармейцев и заставили их рыть яму на краю кукурузного поля. Вскоре привели и третьего — в изорванной офицерской форме. Это был крепкий стройный мужчина с черной копной густых волос. Конвоиры приказали ему раздеться и тут же расстреляли. Казненный упал на краю ямы.

Все произошло настолько неожиданно, что когда луч вечернего солнца осветил голову убитого, залитую кровью, женщины, стоявшие у окна, не поняли сразу, почему он вдруг стал «рыжим». Моя мать тоже почти бессознательно стала повторять:

— Почему он стал рыжим? — говорила она полушепотом, сползая по опорному столбу на пол. Я встал на колени. Она обняла меня, до боли прижав к себе.

Кто-то из женщин скрутил папиросу и почти насильно заставил ее закурить.

— Ты, покури, покури… — говорили они.

Я тогда, будучи мальчишкой,  впервые увидел казнь человека. Позже наступила угнетающая, не проходящая душевная боль, появилось огромное желание отомстить врагу.

Каждый день приходили машины с закрытыми кузовами, забирали людей и вывозили на расстрел в урочище Дубки. Оружейные залпы постоянно слышались в окрестностях Симферополя. Дым от сожженных трупов расстилался над городом.

В «Красном» были свои осведомители. Я не знаю и не помню подробностей, но однажды одна «филерша» вывела меня из концлагеря через лаз в женском туалете, где одна из досок отодвигалась в сторону, и привела к проволочному ограждению, чтобы показать матери. Мы смотрели друг на друга, обливаясь слезами. Позже понял: я был объектом морального давления на мать. Потом нам удалось бежать из лагеря.

В апреле 1944-го с приходом наших войск потянулись длинные очереди близких и родственников, чтобы опознать трупы и похоронить. Мать рассказывала, что видела, как в течение двух дней их извлекали из колодцев. Среди них было тело женщины с прижатым к груди задохнувшимся ребенком.

Я никогда раньше не рассказывал эту историю. Тема концлагеря в нашей семье считалась закрытой для обсуждения. Печально известная директива НКВД от 1945 года признавала всех бывших узников неблагонадежными людьми, после освобождения их отправляли в отдаленные места спецпоселений сроком порой до десяти лет.

Наша семья избежала этой участи благодаря боевым заслугам матери. Возможно, спасла встреча с Лаврентием Берией и Климентом Ворошиловым.

Вместе с тем в служебных характеристиках факт пребывания в концлагере имел решающее значение при приеме на работу. Моя научная деятельность предусматривала закрытую тематику в методических разработках. В то же время старший брат Владимир работал на закрытом предприятии в Ленинграде. Мы оба скрывали свое пребывание в «Красном».

По этой же причине матери — разведчице  штаба Крымского партизанского движения — не были вручены боевые награды — «Партизану Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» и «За боевые заслуги». В наградных листах, которые хранятся в Госархиве Республики Крым, имеются ссылки об аресте оккупационной властью.

…Завершилось строительство первой очереди мемориального комплекса «Красный». Вход на территорию концлагеря обозначен датами 1941—1944. Именно там, в далеком 1943-м, мы с матерью стояли по разные стороны лагерного ограждения и каждый раз прощались навсегда, без надежды выжить.

Подготовила Светлана МАКАРЕНКО

Фото из семейного архива Волох-Скрипниковых.

Источник  http://crimiz.ru/index.php/2011-03-13-12-11-53/19831-l-------r

"Хорошо, когда руководящие нами лидеры думают не только об отопительном сезоне и стабильно работающих больницах и школах, но и о культурном досуге своих земляков, чем они живут, что их тревожит. В этом смысле хочу поблагодарить главу Красногвардейского района Романа Сергеевича Шантаева за организованную им поездку в село Мирное, на мемориальный комплекс жертвам нацистского концлагеря, располагавшегося в годы Великой Отечественной войны на территории бывшего совхоза «Красный». В делегацию вошли активисты ученического самоуправления. Сопровождали нас кураторы О. Мачулайтис и А. Грудницкая. Да и сам Роман Сергеевич охотно присоединился к группе. Мы были потрясены увиденным. Узнали, что комплекс состоит из Мемориала памяти с братской могилой, памятника жертвам концлагеря, музея, Вечного огня, часовни, поминального колокола, сквера памяти и памятника детям, около которого посетители нередко оставляют игрушки. Бронзовая девочка взывает к миру Многие исторические факты поразили своей жестокостью.

Мы увидели так называемые «колодцы смерти», в которые сбрасывали еще живых узников. Сотрудники комплекса показали нам документальный фильм, подробно рассказывающий, что пришлось пережить нашим землякам. Лично прочувствовала боль, страх и ужас, слезы на глазах были у каждого. Нам разрешили ударить в поминальный колокол, настроенный на минорную ноту. На территории комплекса торжественно, спокойно, но в то же время становится жутко, когда думаешь о страданиях жертв фашизма. После экскурсии мы оставили записи в Книге отзывов. Делегация учащихся поблагодарила организаторов и персонал за их великий труд.

Я советую каждому посетить мемориал, потому что мы должны вечно помнить и чтить память павших в годы войны."

Алина ВОЕВОДКИНА, ученица 11-го класса муниципального бюджетного образовательного учреждения «Ленинская школа»

Источник  Крымские известия http://crimiz.ru/index.php/2011-04-15-08-36-03/2011-04-15-08-58-39/19801-2015-08-24-07-44-26